Skip to main content
«Солдат Христовой Армии»

«Солдат Христовой Армии»

«Солдат Христовой Армии»

«Солдат Христовой Армии» —
Так называла старинная, многоопытная монахиня  митрофорного протоиерея Александра Михайлова, кода он был молодым священником и вдохновенно проповедовал о  Христовой Правде, Истине и Любви.
«Солдат Христовой Армии»

Александр Михайлов

«От доброго дерева бывает добрый плод».
Отец Батюшки Александра — Иоанн Михайлов крестьянин псковской деревни  Рыжино Сошихинского района был человеком мудрым.
Сельчане приходили к нему за советом в разрешении сложных житейских вопросов. В его доме собирались для чтения Библии и поговорить о Боге. Он принимал странников, которые рассказывали о чудесах и святынях.
Его отец Симеон, дедушка Отца Александра, в старости стал странником Христа ради, юродствовал. Веревками побивая, прогнал из села в Псково-Печерский монастырь прославленного в лике святых преподобного Симеона (Желнина) Псково — Печерского.
Преподобный Симеон  (Желнин) делился с батюшкой Александром воспоминаниями своей юности: «К 20-ти годам отец построил мне дом. Не знал, как быть остаться жить в этом доме или идти в монастырь? К нам в дом пришел странник, юродивый старец Симеон, твой дед.  С криком, размахивая веревкой, гнал меня по деревне в Печоры».
Впоследствии в этом доме и умер блаженный старец Симеон.
Отец батюшки Александра Иоанн прожил 53 года.
Удивительная судьба выпала на долю матери отца Александра Марфы.
Ее мама – бабушка отца Александра – умерла вскоре после родов. Новорожденную девочку Марфу забрала к себе тетя – монахиня Дионисия, которая была  игуменьей одного из псковских монастырей.
Этот монастырь посещала Великая княгиня Елизавета Федоровна, была ласкова с девочкой Марфой и щедро ее одаривала. Об этой встрече мама с благоговением рассказывала детям и вспоминала всю жизнь.
В жизни мамы отца Александра Марфы была судьбоносная встреча.
Когда ей было 17 лет,  они вместе с тетей игуменией Досифеей поехали в Свято-Елиазарову пустынь  по  монастырским делам. В это время там проживал известный на всю Россию,   старец схиархимандрит Гавриил (Зырянов).  При большом стечении народа на крыльцо вышел послушник и передал волю старца, который хотел увидеть у себе в келье девицу Марфу. Трижды обращался келейник к народу, пока игумения Досифея не догадалась, что  речь идет о ее племяннице. Марфа сильно испугалась и, войдя к схиархимандриту Гавриилу, упала в ноги к почитаемому старцу и заплакала. Старец ее благословил и сказал « Крест твой в слезах: иди в мир, вступай в брак, жизнь проживешь скорбную, но благодатную». Дал большую сумму денег, своего рода приданное. Вскоре по благословению великого старца Гавриила 17 — летняя Марфа вышла замуж за 27- летнего Ивана Михайлова.
Отец Александр с  благоговейным трепетом вспоминал чудесные события из жизни своих родителей. Любил говорить, что очевидно старец благословил мою маму, чтобы родился  я и прославлял Бога, при этом вспоминал 103 псалом.
29 сентября 1927 года  в деревне Устье  Сашихинского (позже Островского) района в семье Михайловых  на свет появились двойняшки.
Как обычно в доме Ивана Михайлова были люди. Первой родилась девочка — родители назвали ее Настей. Повитуха отошла, мать осталась одна, и неожиданно стал рождаться второй ребенок. Мама потеряла сознание. Повитуха захлопотала вокруг мамы и не уследила за мальчиком, а тот упал с кровати. Повитуха нашла плачущего младенца под лавкой. Чудом остался жив, но долго был слабеньким. О своем рождении батюшка Александр вспоминал: «Нашли меня под лавкой, так всю жизнь прожил в изгнании, в забвении и гонениях».
Детство батюшки Александра прошло в страшные годы коллективизации, он помнил, как раскулачивали родителей, как дети голодали. В школу ходил пешком за несколько километров в соседнее село Малиновку, кусочек черного хлеба в кармане и спичечный коробок сахара.
Когда поступил в 6 класс, началась война. Фашисты быстро заняли Псковскую область. В 1942 году молодежь стали угонять в Германию. Батюшка Александр решил уйти в партизаны. Раздобыл две винтовки, тренировался. Партизаны  периодически наведывались в оккупированные деревни и набирали людей.
Отец Александр рассказывал: «Парнишка я был крепкий, рослый, поэтому партизаны и предложили мне идти в отряд. Я, конечно, согласился и попросил мать благословить меня. Мы вместе слезно молились  на коленях перед иконой Казанской Божией Матери. Она благословила меня и горько плакала, как свойственно матери, но не отговаривала и три километра шла со слезами, провожая  меня в партизаны.
Русские люди испокон века шли не воевать, а умирать за Россию, поэтому и прощались, как навсегда, не надеялись, что когда-либо вернутся назад.
 В 15 лет отец Александр попал в 3-ю партизанскую бригаду легендарного командира Александра Германа, которая насчитывала около 3 тысяч бойцов.
Назначили вторым номером пулеметного расчета — пулемета Дегтярева. В свободные от боев минуты взрослые учили, как обращаться с пулеметом, закладывать мины и вести себя в засадах.
Батюшка с особым трепетом вспоминал военные годы: « До сих пор отчетливо помню, как мы устроили засаду на шоссейной дороге. Шесть групп с пулеметами расположились на расстоянии 100 — 200 метров друг от друга. Договорились, что если фашистская колонна появляется с одной стороны –  бой начинает одна группа, с другой стороны – вторая. Когда колонна остановится – вступят остальные. Со снегом в ту зиму было плохо. Выпало его очень немного, а вокруг дороги – ни кустов, ни деревьев, чтобы пулемет поставить и потом стрелять. Вот я и сказал первому номеру: «Ванюшка, давай мне пулемет на плечо ставь, чтоб пустые гильзы в сторону летели! Он так и сделал. Потом вместе убегали, что есть мочи – силы-то все равно были не равны».
По словам батюшки Александра, партизанам приходилось мириться и с холодом и с голодом. Чтобы накормить полк, на сутки требовалась, как минимум, корова. Мяса, конечно, доставалось мало, но суп получался очень вкусный.
— А ведь продукты надо было еще собрать, — рассказывал батюшка Александр. Так что сельские люди тоже участвовали в борьбе с оккупантами, как и мы — партизаны. Пока я  был в отряде, у матери и корову, и лошадь взяли. Отдавать партизанам  последнее, конечно, не все хотели, так некоторые для острастки могли в хате в потолок очередь из автомата пустить. Я так никогда не делал. Обычно спрашивал у деревенских, есть ли простокваша и кусочек хлеба. В ту пору я мало молился, только крестное знамение делал, а вот крестик всегда был при мне. Начинался бой — на глазах пролетали трассирующие пули, взрывались снаряды — было очень страшно. Казалось: еще чуть-чуть и тебя обязательно убьют, но когда бой длился по 3-4 часа, то страх уходил. Убьют — так убьют. Материнское благословение и молитва хранили от пуль.
Примерно через год в Славковичах партизаны встретились с регулярными частями Красной Армии, которые провали блокаду Ленинграда.   Всей партизанской бригаде было приказано следовать в Гатчину: шли 300 км, было тяжело, холодно и голодно.
В 1943 году отца Александра наградили медалью « За оборону Ленинграда». Этой наградой он очень дорожил.
В течение жизни многие его награды украли, но эта самая дорогая сохранилась.
 В Гатчине партизанам было приказано сдать оружие. Партизан постарше  готовили к отправке на фронт, а отца Александра направили в ФЗУ. Но и там, вспоминает отец Александр, было голодно и холодно. Суп варили из тощих лошадей, так что мяса в нем почти не было, голод стал особенно невыносимым, не выдержал и пошел в ближайшую деревню, сказал что из партизан и очень хочет есть. Местные жители набрали картофеля и хлеба. Он поел сам и друзьям принес. Все  были очень рады.
Из газет отец Александр узнал об освобождении родного Сашихинского района и сбежал. Может, за побег и было бы строгое наказание, но спасла медаль «За оборону Ленинграда».
Два месяца дома, пролетели, как один миг. Мама откормила. А уже в конце 1944 года батюшку Александра призвали в армию. В Толсово под Ленинградом ему предстояло выучиться на сержанта.
Здесь он и узнал о Великой победе над Германией 9 мая 1945 года.
 После войны был призван служить во флот. Ехать пришлось через Эстонию, Латвию, Польшу и Германию.
— Попал я в экспедицию подводных работ особого назначения, — вспоминает о. Александр. —  Нам предстояло поднимать затопленные в годы войны русские и немецкие корабли, чтобы очистить фарватеры. Например, подняли плавучий госпиталь «Берлин» водоизмещением 28 тысяч тонн, который затонул примерно в 30 километрах от немецкого берега в Балтийском море. Работа была неопасной, если удавалось соблюдать хладнокровие.
По словам батюшки Александра, при подъеме госпиталя было задействовано большое количество техники – одних отливных машин было почти 30, а ведь каждую следовало передвигать по каютам.  Для помощи было решено пригласить немцев. Корабль был поднят, а через несколько месяцев на нем произошел взрыв. То ли сами немцы подложили мину, то ли в корабль попала торпеда.
«Обычно я молился под одеялом после отбоя, много молитв не знал: «Отче наш», «Богородица…». Помолюсь Господу, поплачу… Ребята курят, смеются,  я уйду в уголочек, спрячусь и молюсь. Так сердце мое искало Бога»  — вспоминает батюшка Александр.
Уже в самом конце службы попал в Таллинн. Стал помощником коменданта  железнодорожной станции. Меня никто не контролировал и по 3-4 раза в неделю ходил в храм святого Князя Александра Невского. Старосте было одному не по силам раскачать язык колокола весом в тонну, и он часто просил меня о помощи, я был сильный,  мог одной рукой две 16 килограммовые гири поднять.   Звонили минут по 15, а я про себя думал: «Вот увидят коммунисты, как я в форме на колокольне звоню!» Командир так и не увидел, хотя выволочки иногда устраивал, да и сослуживцы порой поколачивали.
В 1950 году демобилизовался, вернулся в родное село Устье. Работы не было, брались за все. Начал работать на строительстве льнозавода  с. Киты, на лесозаготовках. Но душа рвалась к Богу, искала Бога. Ближайший храм был в Острове, 47 км от села Устье. Ходил пешком, по дороге слезно молился: «Господи, я иду к Тебе, я хочу любить Тебя Господи, дай мне Свою Любовь. Я буду любить Тебя, а через Тебя я буду любить людей и отдавать Твою Любовь людям, чтобы они тоже научились любить Тебя Господи!» .
Пешком ходил в Печорский монастырь поклониться чудотворной иконе Успения Божией матери, часто беседовал со старцем Семионом Желниным. Батюшка вспоминал первое  посещение монастыря: « Попал к старцу, спрашиваю, где переночевать? Старец благословил: в богатый дом не иди, а победнее иди. Идет на встречу старушка, попросился на ночлег. Оказалась монахиня Екатерина. Так и останавливался у нее, жил неделями, помогал, заготавливал дрова, топил печь, а она подкармливала. Любил я молиться в монастыре. Старец Семион удивлялся красноречию молодого человека с пятиклассным образованием».
Бригадир лесозаготовок Иван Ильич, видя склонности отца Александра, посоветовал идти учится в семинарию. Его предложение меня очень смутило – вспоминает батюшка. Я был в первую очередь потрясен. Что в таком коммунистическом, безбожном, сатанинском государстве есть семинария. Поехал в Питер. Знакомые повели в Александро — Невскую лавру, в канцелярии Анна Даниловна дала программу. Обстановка очень понравилась, увидел иконы, чистенькие помещения, люди ходят, как в тапочках, тихонько — это меня потрясло. Господи Боже мой, да какой с меня получится поп? Да никакого с меня попа не получится. Захотелось учиться в семинарии. Много из программы не знал, учил, переучивал молитвы по-славянски. Для поступления в семинарию нужны рекомендации. Мои знакомые обратились к протоиерею Михаилу Гундяееву (папа патриарха Кирилла). Он  принял меня дома, на Петербургской стороне. Побеседовал, послушал, как читаю по-славянски. Сделал замечание: дикции нет, нужно читать, чтобы каждое слово доносилось до слушателя. Он был очень образован, воспитан и был добрым человеком, делал хорошие проповеди: «горело все под ногами». Когда мы беседовали с отцом Михаилом, то его 12 — летний сын, будущий патриарх, подсматривал в щелку открытой двери. Об этом случае вспоминали при встрече. Отец Михаил дал рекомендацию на поступление в семинарию. Вторую рекомендацию и благословение получил от старца Симеона Желнина. Вот как бывает. Мой дедушка гнал его в монастырь, а он меня благословил в священники. Какой удивительный промысл Божий и как он таинственно действует во времени в судьбе личности человека. Так чудным образом с благословения святого человека с пятиклассным образованием поступил в Ленинградскую духовную семинарию.
В семинарии учился с удовольствием, но было трудно. На четверки и пятерки учился. Только с пением было у меня плохое дело. Я плакал и молился, на фисгармонии много занимался: до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до… гонял все, гонял, а потом уже: « Се Жених грядет в полуночи» — нажимал на кнопки и пел по партитуре, научился, сдал экзамен на четверку. На первом курсе мне пришлось очень тяжело, от семинаристов требовали, чтобы мы знали названия всех предметов, например, не ложка, а лжица, — вспоминает отец Александр. – Однажды копие я назвал пикой и получил «двойку». На следующий день меня вызвали к доске, и я должен был перед 40 студентами исправить свои ошибки. Я много плакал. Спасала Ксения Блаженная. Было свободное время – я сразу ехал поклониться святой Ксении Петербургской. Постою в часовенке, помолюсь, а то и поплачу. Легче становилось. А потом при Хрущеве часовню закрыли. Но даже в самые трудные минуты я понимал, что всегда что-то приобретаю, а не теряю. Я сам дошел, что жизнь — это институт. Институт не тот, в котором получил высшее образование, а тот, где и сейчас находишься. С нами в семинарии учился будущий митрополит  Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков).  Хвалил меня, когда я делал проповеди: « Как это Саша у тебя получается так сказать вдохновенно. Вот ты печалишься, что нет у тебя памяти, а когда ты говоришь, тебя слушают, а нас нет.  Что-то такое таинственное есть в Вашей человеческой личности».
О семинарских годах батюшка вспоминал интересный случай. Один студент ходил к прозорливой монахине, которая прислуживала святому праведному отцу Иоанну Кронштадскому. Я очень не хотел идти, смущался, но меня уговорили. Пришли, друг сказал: «Это Саша» , стал задавать ей вопросы. Матушка меня спрашивает: «А ты Саша, что хочешь спросить».  Смутился и сказал: «Я ничего не хочу от Вас, хочу просто видеть Вас». Мы прочитали три акафиста: Спасителю, Божией Матери и Равноапостольной Ольге. Затем матушка дала нам прочитать книгу «Моя Жизнь во Христе». Матушка посмотрела на меня внимательно и сказала: «Саша, а у тебя замашки Иоанна Кронштадского, а если есть замашки, есть и Воля Божия». Так моя жизнь и прошла с Иоанном Кронштадским, многому у него научился, много чудесного и таинственного открыл».
В 1955 году 3 июня на Равновпостольных Константина и Елену в день празднования Владимирской иконы Божией Матери рукоположили о.Александра в священники. Рукополагал митрополит Никодим (Ротов), а иподиаконом был будущий митрополит Ювеналий (Поярков).
Первый приход был недалеко от Ярославля в 8 км от родины преп. Сергия Радонежского Татищев Погост.
 Там много было соборов, но все были закрыты за исключением одной небольшой церквушки Сергия Радонежского, — вспоминает батюшка. – В нее меня и назначили служить. Начал служение ревностно не ел мяса, много и вдохновенно проповедовал. О любимом Господе Иисусе Христе и его спасительном учении для человека, о губительном и человеконенавистническом, лживом, богоборческом учении коммунистов.  Мой взгляд был особенный. Говорили, что по взгляду видно, что священник. Мои проповеди были  глубокие, жестокие. Вскоре прихожане стали просить: не надо, батюшка,  а то вас заберут! На всякий случай попросили достать документ, что был в партизанах.
Церковному начальству был не удобен такой правдолюбец Христовой Истины, и предложили о. Александру подыскать место подальше от Москвы.
На Татищевом погосте прослужил один год. За это время я познал величие личности преп.Сергия Радонежского, его неоценимую роль в строительстве государства Российского. Преподобный Сергий — это Президент Духовной Академии – говорил отец Александр. Так с 1955 года ежедневно батюшка читал акафист преподобному Сергию Радонежскому. Когда бывал в Москве, всегда первым делом посещал преподобного в Троице Сергиевой Лавре.
На псковской земле у отца Александра оставалась больная старушка-мать. О ней болела душа,  он добился перевода поближе к матери в с. Столобушено   Новоржевского района, где прослужил 8 лет. Этот трудный период своей жизни батюшка вспоминает: « Служил в тяжелейших условиях: в холоде, в гонениях, в пренебрежении… Возникали мысли: лучше не родится, не видеть этой жизни, зачем все? А Богу это было нужно, что бы в трудностях выковать мой характер, который бы послужил истине и правде. Продолжал много проповедовать, хотя это строго запрещалось  уполномоченным по делам религии. Нужно было письменную проповедь заверить у уполномоченного, а только потом делать проповедь  в церкви.
За время служения в Столобушино  поступило 26 заявлений в КГБ за мои проповеди.
В 1964 году перевели в село Верхний Мост, в храм Святителя Николая с пределом в честь преподобного Сергия Радонежского. В этом храме батюшка прослужил верой и правдой 43 года, претерпевая гонения,  унижение, оскорбления, покушение на жизнь, грабеж храма. Скорбные годы служения выпали на хрущевские гонения. Власти приняли решение разрушить храм в Верхнем Мосту. Батюшка, как истинный воин Христов встал на защиту древней святыни. Уполномоченному смело заявил: «Стану живой свечой на Красной площади, если посмеете прикоснуться к моему храму».  Зная решительный характер о. Александра, власти отступили, а на личном деле КГБ появилась надпись «Фанатик». Противостояние властям продолжалось на протяжении всех лет служения: доносы, вызовы к уполномоченному, разоблачительные статьи в газетах об «опиуме для народа». Батюшка всегда мудро, умно, смело давал отпор. Против его слова, осоленного Христовой правдой, никто не мог устоять. Обвинения становились глупыми, необоснованными, превращались в прах, а обвинитель делался смешным и неубедительным. В последствии, новопоставленному гонителю из отдела по делам религии сослуживцы давали совет: « С отцом Александром не связывайся тебе его не переспорить».
Много от меня пострадал и митрополит Псковский  Иоанн Разумов. Он был человек духовный, умный и справедливый. Он прислал мне документ – «запрещается тебе проповеди говорить», но я на него не обратил внимания и сжег в печке. Вызывал к себе, строго посмотрит, попросит не делать проповеди, а сам улыбнется и отпустит. Называл меня Псковский Златоуст. Считаю, благодаря его любви, я остался на свободе. Так что я необыкновенно люблю и поминаю митрополита Иоанна Разумова, который прослужил тридцать лет в Псковской епархии при мне, он был очень мудрым, старинным, добрым человеком.
В Верхнем Мосту батюшка жил маленьком, деревянном церковном доме с матушкой Александрой.
Она сиротка была, ничего привлекательного в ней, кроме страха Божьего, не было, а еще – честная, порядочная и правдивая. Мы жили как брат с сестрой. У меня нет таких желаний, тяготений. Я особенный человек.  Я питал к ней какое-то особое уважение — рассказывал о матушке отец Александр. Вдвоем ухаживали за храмом, в печке пекли просфоры.  Во всех делах матушка была опорой, хорошей, мудрой собеседницей, а иногда и советчицей. В Верхнем Мосту батюшка много проповедовал, а прихожане простые крестьяне, далекие от высокого Богословия. Батюшка огорчался, нужны ли им его проповеди, понимают ли его. Матушка мудро утешала: «Батюшка, ты как священник должен быть выше всех на несколько голов, поэтому Господь и дает тебе много, а они проще, но они все равно понимают в свою меру».  Так воспитывал батюшка свою паству в пламенной молитве ко Господу, в красивом стройном Богослужении, в мудрых Боговдохновенных проповедях, сердечном и любовном отношении.
В 90-е годы, когда рухнула коммунистическая власть,  многие люди потеряли ориентиры в жизни, разрушались заводы и колхозы. А Верхнем Мосту жизнь укреплялась, колхоз богател.  Председатель колхоза просил пред страдой служить молебен, село росло. Храм наполнялся не только бабушками, но и детьми и внуками, приезжими со всех концов России: священники, ученые и военные, юноши и девушки.
Многолетний духовный труд отца Александра дал свои видимые плоды. Но никому не открыто, сколько слез было пролито на молитве за каждого живущего не только в селе, но и в Москве, Петербурге, Ростове, Пскове… Батюшка, когда молился за людей благословлял крестным знамением по сторонам света, прося Бога: «Помяни Господи, живущих в Москве, перечисляя множество имен …».
Особенно любил батюшка Александр святителя Николая Чудотворца. В храме пред  старинным образом  святителя Николая батюшка Александр всегда делал поклон и уважительно говорил: «Он здесь начальник. Я каждый день читаю ему акафист, а если к концу дня не прочту, на душе скверно, так прочту дважды». Многие замечали, что за годы служения святителю Николаю, батюшка и сам стал похож на святителя. На это он шутливо отвечал: « А что вы удивляетесь. Родственники похожи друг на друга. Вот и мы со святителем родственники, много у нас было таинственного».  В 80-т лет батюшка посетил Барии, поклонился своему любимому небесному другу св.Николаю. О своем посещении рассказывал со священным трепетом и большой радостью. Посещал Батюшка святую Землю, Афон.
Избушка возле храма Святителя Николая в Верхнем Мосту стала для сотен людей, живущих во всех концах нашей Родины местом встречи с живым Христом через его верного слугу отца Александра, беседы которого были только о Боге , бытовые темы батюшка не любил говорить. Он во всем искал  Божественный смысл. О Боге батюшка говорил возвышенно, вдохновенно, горячо и трепетно: «Божие все Таинственное!; У Бога все Чудесно! Все Божественное, библейские пророчества хотел проверить своей натурой. Доволен ли человек, каким сотворил его Бог?
Царь Давид: « На какую суету ты сотворил человека, или Дней 70 лет при большей крепости 80 лет и самая лучшая пора труд и болезнь»,
Апостол Иаков: «Что наша жизнь – пар».
Царь Соломон: «Я увидел, что жизнь суета-сует. Не в нашей власти есть, пить, веселиться…»
Ефрем Сирин: «Возлюбленные посмотрите на жизнь; она окружена со всех сторон бедствиями: Спереди смерть, сзади грехи, снизу ад, сверху суд Божий, со сторон соблазны мира и козни бесовские, а внутри человека кипят страсти».
Прожив большую жизнь, могу с уверенностью сказать: «Я неустанно восхищаюсь совершенством творения Человека! Вы думаете Адаму в Раю интересно было давать имена животным, как лев идет и машет своим хвостом туда, сюда? Нет, он тосковал по вечерним встречам с Богом, он ждал этих встреч. И я всегда и я всегда искал этих встреч с Богом. Имел интерес к светилам. Наблюдаю за луной и солнцем. Как чудно это Господи. Отрицать Бога под звездным небом и у могил дорогих людей может лишь жалкий или сам по себе преступный человек.
Царствие Божие не придет приметным образом. Царствие Божие не измеряется в философских изобретениях, а измеряется над теми, кто находится под благословением Божиим.  Царство Божие есть внутри вас. В человеке заложены все ценности человеческой жизни. Царство – это праведность и мир.  Кто во Христе – тот уже новая тварь. А я людям добро посылаю, молитвы. Я все отдал, что мог, для своей родины, коммунистов и  церкви, невзирая на то, что всегда был самим собой».
«В жизни много таинственного, чего не объяснишь. Но если думать о самой жизни, то, если человек потерял веру — смысла в жизни нет. Бесполезно, что он строит светлое будущее, или демократическое. Я молюсь об этом: помоги им Господи. Но все равно понимаю, что это бессмысленно. Надо обратиться ко Господу. Крест Христов — это последнее Слово, сказанное для мира человеку. Смерть Христа — отмена всех радикальных ценностей в человеческой жизни. Умер Христос, значит, нет никакой ценности для меня. Он ради меня умер, значит, у меня ценностей больше нет никаких.
Духовная проблема? Запутались все. Не стало благородной патриаршей семьи, половая распущенность, алкоголизм, наркотики, а самое главное — потеря веры. Почувствовали свободу, пришли в Церковь, стали помогать церкви ремонтировать, украшать, но, прошло немного времени, и они уже разочаровались в этом. Они стали нагие ходить по дороге. У меня в Верхнем Мосту нагие ходят по дороге. Они меня любят, здороваются, но дело свое делают. Разлагается русское человечество. Но через опыт святых отцов и святых людей, говоривших о России, знаю, Россия должна воспрянуть, не в том смысле, что церква построили, а духовно. Вот и мое мнение такое, и Преподобный Серафим Вырицкий говорит, что от коммунизма меньше погибло людей, чем погибнет от демократии и от денег — от финансов. Все будут увлечены финансами, идей никаких не будет. Как Достоевский говорит: будем убивать друг друга, поедать друг друга – это идеал будущего.
Русский народ – избранный народ. Князь Владимир, когда крестил Русь – это только избранничество, другого толкования нет. Когда он крестил в Днепре, и думали, как поступить с Перуном, деревянным идолом, с золотыми какими-то усами — решили бросить в Днепр, пусть плывет. И плыл тот идол, а потом поднял руку и сказал: «Я вернусь и отомщу». Он и вернулся в лице коммунистов и отомстил. Сколько людей поубивали, сколько церквей и монастырей разрушили! Сейчас демократия тоже на ложных идеях. И моя просьба: «Русь, обратись к Богу! Обратись, прошу тебя, Русь, и Господь тебя благословит».
Без Бога не до порога. Если деньги потерял — ничего не потерял, а если Бога потерял – все потерял. И я молюсь Господу Богу, чтобы наши русские люди были благословлены Богом, чтобы Господь всех простил, всех помиловал, всех пожалел, невзирая на все наши грехи. Он блудницу пожалел, разбойника пожалел и никого не отринул, и я обращаюсь к Нему, чтобы Он и нас простил. Он простит, Он помилует , и Он всех нас пожалеет.»
Батюшка говорил: «Я хотя и не был человек начитанный, а Господь даровал что-то, что я мог написать красиво. В армии друзья просили делать надписи на фотокарточках. Помню одну:
Пройдут года, заменятся другими, от прошлого останется лишь след, а доказательством, что мы друзьями были, послужит этот небольшой портрет.
Размышляя о 20 веке, написал 136  поэтических куплетов. Они, к сожалению, потеряны»
За доблестное, многолетнее служение святой церкви батюшка был награжден   орденами  Сергия Радонежского II и III степени
2010 году упокоилась матушка Александра, ее похоронили за храмом в Верхнем Мосту. Батюшка тяжело переживал смерть матушки, много слезно молился.
Как ветеран войны при помощи духовных чад получил  квартиру в Пскове. Любил молиться в псковском храме в честь Александра Невского. После литургии его просили произнести проповедь. Изменилось время: уже не запрещали, не гнали, а ждали и с благоговением записывали батюшкины проповеди. В интернете можно прочесть многие его проповеди.
На праздники святителя Николая и преп. Сергия Радонежского всегда приезжал в родное село, служил Божественную Литургию, проповедовал. Это был настоящий праздник для сельчан встретить родного, любимого батюшку.
Отец Александр был старейший, многоуважаемый и почитаемый священник Псковской епархии ветеран Великой Отечественной войны. В ночь с 19 на 20 декабря 2019 на 93 году после праздника святителю Николаю отец Александр мирно отошел ко Господу. Его торжественно отпевали в Александро Невском храме  в Пскове при большом стечении народа и духовенства. Похоронили в Верхнем Мосту за храмом  рядом с матушкой Александрой.
Вечная память дорогому и любимому отцу Александру.
С глубочайшей благодарностью за молитвы, пламенные беседы и любовь Ирина Бурлаченко
25 декабря 2019 г.
«Солдат Христовой Армии»

Освящение храма Царственных Мучеников в Подольске

«Солдат Христовой Армии»